Багульника манящие цветы. 2 том - Валентина Болгова

– Поверь, мне, внучок, среди заключённых есть очень порядочные люди. Я согласен с тем, что они что – то нехорошее сотворили, но беда их в том, что не по своему хотению они это сделали. Попадание в стены тюрьмы бывает так молниеносно, что не сразу и поймёшь, как в неё попал. Можно сказать – влетел, кем – то подстёгнутый сзади. И только потом приходит понимание; где ты и что с тобой. И уже выход из тех стен совсем не такой быстрый. Ловушка захлопывается и искать из неё выход приходится всем по – разному; кто – грызёт её, кто – то подкапывает, кто смиренно ждёт своей участи, перепробовав тщетно все эти попытки. Люди, сидящие в тюрьмах, они, Леонид, такие же, как и все вокруг. Кому – то в семье не дали ума непутёвые родители, кто оступился нечаянно и пошёл не туда, куда надо, а кто и вовсе попался, как самый настоящий лопух» Лёнька смотрел на деда удивлёнными глазами, хлопал длинными своими ресницами и совсем не понимал его:

– Дед, ты чего? В тюрьмах не может быть хороших людей! Ты, что? Нельзя их защищать, тем более жалеть! Ты так говоришь, как – будто их всех знаешь. Ловить надо таких, и снова за решётку, что – бы не было повадно! Нет, хоть ты и мой дед, но я с тобой не согласен. Если бы ты, например, сидел в тюрьме, я бы к тебе не пришёл – мне было – бы стыдно перед друзьями. Стыдно, что я пионер, а мой дед тюремщик. Ты сам – то понимаешь, что я прав?

– Что – же, Лёнь, выходит, что ты своего родного человека бы предал? Мать или отца, или сестру?

– Да ты что? Мои родители труженики и очень порядочные люди. И все их друзья такие же законопослушные граждане.

Степан решил накал страстей поубавить. Волнение внука не позволяло дальше говорить то, что не принималось в его, ещё маленькую душу.

Махнув рукой, произнёс:

– Хорошо, не волнуйся, Лёня, сказано – сделано; мы с тобой идём на разведку. Хорошо было бы, что – бы об этом никто не узнал.

На следующий день у Лёнькиной мамы был выходной. Ради гостя встала пораньше, наварила борща, сделала вкусное жаркое и, накормив всех вкусным обедом, отправилась гулять с Танюшкой.

Убедившись, что они уже далеко от дома, дед с внуком тоже вышли из дома. Ушли партизанить. Как Лёнька не упрашивал деда взять с собой Виталика, дед Степан был непреклонен – в разведку толпой не ходят.

На сопку забирались не спеша, отдыхая, так, как у деда перехватывало дыхание.

Держали курс на большую сосну, на ту самую, с которой кто – то снял рюкзаки. Вскоре они были у цели. Степан отдышался немного, оглянулся, ничего подозрительного не заметил. Тишина и красота кругом. Внизу посёлок, как на ладони. Лёнька присел к деду, стал расспрашивать у него о том, как он жил все эти годы без них, где служил? Весть о том, что его дед служил во флоте, Лёнька взбодрился:

– А тельняшка у тебя есть?

– Есть и тельняшка, и китель, и бескозырка. Вот только всё это богатство осталось там, где родился твой папа – в Звонких Ключах.

Дед, а почему мои родители называют деревню Бабы Оли иногда Звонкие Ключи, иногда Большие? Ты не знаешь?

– Как я не знаю? Знаю. Сначала, когда было народу в деревне мало, было слышно, как эти ключи поют звонко, когда же прибыло много народа, родники уже не так звонко звучали, голоса людей заглушали их звон. Вот и переименовались из – за большого количества людей Звонкие Ключи в Большие.

Узнав, что у деда имеются тельняшка и китель, у мальчишки заблестели глаза:

– Я тоже пойду служить во флот, а потом стану капитаном. Все моря обойду в своих путешествиях. Знаешь, дед, я весь в свою маму, так говорит мой папка. Очень люблю куда – нибудь далеко уходить, что – бы посидеть на берегу речки с удочкой, на высоком холме или у костра помечтать с хорошим настоящим другом. А у тебя есть настоящий друг? Что – бы вместе на всю жизнь?

Степан снова смотрел на внука с большой любовью – он так был похож на его Павлика! И как не правильно, что именно в такие годы он не был со своим сынишкой. В этом возрасте они задают столько вопросов, что только успевай находить на них ответы.

Степан вздыхал, сожалея о том, что ничего не изменить и исправить уже нельзя.

Сейчас он отвечал на бесконечные вопросы внука и всей душой мечтал, что – бы он никогда не знал ни горя, ни печали.

Пусть всегда ему и его друзьям светит солнце, пусть исполняются все заветные желания.

Лёнька задавал деду вопросы, а сам внимательно всматривался в кусты. Крадучись, словно уже кого – то обнаружил, перебежал от куста к кусту.

Степан заметил Лёнькино состояние. Понял, как хочет мальчишка заверить своего деда в том, что предположения его совсем не надуманные. Нужно ему подыграть. Кто знает, чьих рук, эти костры по ночам. Раз уж они пришли сюда с внуком на разведку, значит, стоит её провести со знанием дела, по – настоящему.

Перед тем, как начать обследовать местность, Степан решил закурить. Достал сигареты, полез за спичками.

Обострённое чувство, приобретённое им в тюрьме, помогло ему поймать чью – то быстро промелькнувшуюся среди кустарников, тень, а затем Лёнькин взволнованный голос:

– Вы кто?

Он хотел обернуться, но его свалили ударом по голове со словами:

– Не дёргайся, а то сейчас этот пионер навсегда останется в памяти всего народа.

У Степана перехватило дыхание. Услышав за своей спиной возню, испугавшись за внука, он обернулся, но тут – же, кулаком по голове был повален на землю.

То, что он успел увидеть, чуть было не лишило его сознания – Лёньку – его внука, привязывали к сосне. Спросил, еле шевеля сухим языком от такой неожиданности:

– Что Вам от нас надо?

– Нужно только одно, хмыри поганые – еду и вещи тёплые. Пока я послежу за тем, что – бы пацан не сбёг, а ты, папаша, чеши в посёлок, за харчами, да спичек и папирос побольше прихвати.

Хриплый голос заставлял Степана вздрагивать при каждом слове незнакомца. Он так переживал за внука, что в его голове никак не складывались мысли. Если с Лёнькой случится непоправимое, он этого не переживёт, тут – же и окончит свою неудачливую жизнь. Нужно держаться, тянуть время, что – то придумывать.

Лёнька уже был привязан к дереву, и в глазах его был испуг. Он смотрел на деда, ждал помощи. Неприятный тип в обношенной порванной одежде, грязный и не бритый, прошипел зло, обращаясь к Степану:

– Нечего тут раздумывать, шевели своими копытами, а то нам терять нечего – шлёпнем обоих.

Степан успел посмотреть в лицо незнакомца – возраст его был непонятен. Когда тот толкнул Степана, что – бы он поторапливался, Лёнька не сдержался – заорал, что было сил:

– Ты чего моего дедушку толкаешь, сейчас вместо папирос милицию приведёт. Беги, дед, за меня не бойся, у таких, как этот немощный, смелости не хватит, что – бы убить.

У Лёньки вдруг прорвался голос, пропал испуг, и была только ненависть к этому грязному, истощённому типу. Услышал голос деда.

– Лёнь, он не один здесь, ещё кто – то с ним.

– Никуда я не уйду, не бойся, Лёня.

– Я и не боюсь, сейчас стану кричать, пока кто – нибудь не услышит. С этой сопки слышно на километры – проверено, – и он заорал, что было силы на всю округу.

К Лёньке тут – же подлетел незнакомец, подставил к лицу нож:

– Ещё раз повторишь подобное и крик этот твой будет последним, щенок.

Степан, не сомневаясь в том, что этот ублюдок обязательно исполнит своё обещание, торопливо стал заверять его, что он уже бежит, и совсем скоро принесёт всё, что нужно. Он сорвался с места, готовый уже бежать к дому своего сына. Потом резко становился, повернулся к небритому, решительным тоном произнёс:

– Я не могу уйти без мальчика. Я сделаю так, как Вы сказали, только внука моего отпустите. Никто не узнает, что мы видели Вас. Вы можете верить мне.

– Ты что, за идиота меня держишь? Пошёл быстро в посёлок, а иначе пацану твоему не поздоровится!

Он снова замахал ножом перед Лёнькой.

Определив нездоровую психику этого мерзавца, Степан некоторое время внимательно смотрел на него, о чём – то думал, потом подошёл к нему вплотную и что – то сказал ему на ухо.

Лёнька не слышал, что шепнул дед, но после этих слов произошёл невероятный перелом события; беглый – а это был один из сбежавших, разыскиваемый милицией, огляделся вокруг, присел рядом с Лёнькой у его ног под сосной. С ним рядом сел и Степан. Оба они молча смотрели друг на друга.

– Вот так встреча! – произнёс удивлённо зэк. Что ты здесь делаешь? Какими судьбами тебя сюда, на БАМ занесло? На переднем фронте значит воюешь? Медали зарабатываешь? Ну, ты и даёшь, приятель!

От слова – приятель, относившемуся к его деду, Лёнька чуть сознание не потерял.

Он стоял связанный какой – то длинной грязной тряпкой и боялся услышать ещё слова, порочащие его родного деда. Зэк продолжал:

– Так значит, это ты тогда замочил Лешего в нашем логове? Туда ему и дорога. На одну мразь стало меньше. Лично я сам мечтал ему выбить зубы. Да не хотелось срок себе прибавлять. А ты не побоялся. Чем он тебе насолил, вполне понимаю. К нему имели презрение не только заключённые. Таких убогих конвойных, как Леший, у нас больше не было. Мы так ликовали после такого радостного известия! Я тогда лично сам хотел тебя увидеть и сказать спасибо. Вся наша братва обещала тебя отблагодарить. Да только тебя тогда быстро куда – то увезли. Буча после того случая ходил сам не свой и уже к себе в мастерскую никого в помощники не брал, обозлился на всех нас. Совсем стал злой.